Через расширенную эволюционную метамодель. Пост 7.
Психологическая гибкость 2.0: от внутреннего опыта к биопсихосоциальной системе
Автор: Илья Радевич
ACT начиналась с простой, но глубокой идеи, что страдание - это часть человеческого опыта, и наша задача не избавиться от него, а научиться жить полноценно, действуя в согласии со своими ценностями. Сердцем этого подхода стала модель психологической гибкости, включающая принятие, когнитивное разделение, контакт с настоящим моментом, самость как контекст, осознание ценностей и целенаправленное действие.
Гибкость в этом смысле - не черта личности, а динамический процесс, способность оставаться в контакте с опытом и выбирать поведение, служащее осмысленной, полнокровной жизни, даже когда - и особенно когда - боль неизбежна.
"Психологическая гибкость - это осознанное полное пребывание в настоящем моменте без излишней защиты, воспринимая его таким, каков он есть, а не как то, что о нём говорится, и готовность изменять или сохранять поведение во имя избранных ценностей"
(Hayes et al., 2022).
Однако, по мере того как развивалась контекстуальная наука о поведении, стало ясно, что гибкость - это не только вопрос индивидуальной психики. Она пронизывает все уровни человеческого бытия - от биологических до культурных. Именно Расширенная эволюционная метамодель (EEMM) позволила увидеть гибкость как свойство живых систем, а не как изолированный навык.
"Расширение ACT как процессуально-ориентированного подхода должно происходить изоморфно с расширением модели психологической гибкости"
(Hayes et al., 2024).
1. Когда гибкость становится многоуровневой
EEMM не просто добавила новые измерения в понимание человеческого поведения - она изменила саму логику гибкости. Если в классической ACT приоритет принадлежал ценностно-ориентированным действиям, то теперь в фокусе - взаимосвязь между когнитивной, эмоциональной, внимательной, мотивационной и поведенческой гибкостью.
"EEMM вносит в эту модель важные уточнения - например, подчёркивает значимость активного развития когнитивной гибкости (например, навыков когнитивной переоценки), выходящей за пределы когнитивного разделения, или эмоциональной открытости (например, навыков непривязанности), выходящей за пределы принятия"
(Hayes et al., 2022).
Более половины всех реплицированных исследований психосоциальных вмешательств в области психического здоровья показали, что центральные механизмы изменений связаны именно с гибкостью - психологической, когнитивной, эмоциональной, социальной или телесной (Hayes et al., 2024). Это значит, что большинство процессов, которые действительно способствуют улучшению благополучия, можно рассматривать как формы гибкости.
Таким образом, EEMM предлагает смотреть на гибкость функционально - через проксимальные критерии отбора, которые показывают, насколько система (человек, группа, культура) адаптируется эффективно.
2. Четыре направления расширения модели гибкости
Переход от классической модели к модели гибкости 2.0 можно описать через четыре взаимосвязанных расширения - когнитивное, эмоциональное, межличностное и экзистенциальное.
- Когнитивное расширение: дело не только в когнитивном разделении.
В ACT когнитивное разделение помогает дистанцироваться от мыслей, чтобы они не управляли поведением. Но в расширенной модели гибкости важно не только "отделяться" от мыслей, но и создавать новые формы мышления, видеть больше возможностей, выбирать полезные перспективы. Это и есть когнитивная гибкость - умение мыслить вариативно, не застревая в единственном объяснении.
Этот более широкий подход особенно заметен в новых версиях ACT, таких как DNA-V — метод, сочетающий ACT с позитивной психологией, но всё ещё опирающийся на основные подпроцессы ACT. Например, вместо обучения разделению как универсальному навыку, модель DNA-V персонифицирует мышление как внутреннего советника, чья задача — помогать решать проблемы и обеспечивать безопасность. Клиенту предлагается выбирать, когда слушать этого советника, а когда — вежливо отклонить его рекомендации (т. е. разделиться с ним). При этом советника можно тренировать, делая его мышление более точным и функциональным — например, с помощью когнитивной реструктуризации, при которой клиент сознательно оценивает имеющиеся данные и корректирует мысли. В DNA-V можно одновременно слушать советника и держать его на расстоянии, и нет необходимости убеждать его говорить «правильные вещи». Такой подход позволяет специалисту ACT сочетать разделение с переоценкой и когнитивной тренировкой, улучшая мышление в целях содействия действиям, согласующимся с ценностями - Эмоциональное расширение: дело не только в принятии.
Принятие не исключает регуляции. Иногда гибкость требует не только позволить чувствам быть, но и уметь изменять их интенсивность без насилия над собой. Это - способность менять эмоциональный тон, не теряя контакт с опытом. Эмоциональная гибкость - не отказ от управления, а умение регулировать чувства так, чтобы сохранить связь с ценностями.
Это расширение делает возможным интегрировать принятие и физиологическую регуляцию, при условии, что не формируется цикл избегания и угрозы себе. Переосмысливая молитву о душевном покое, можно сказать, что клиент учится принимать чувства, которые невозможно изменить, менять те, которые возможно и полезно менять, и приобретать мудрость различать одно от другого. - Межличностное расширение: дело не только в индивидуальном.
ACT всегда была терапией отношений - но теперь мы понимаем, что гибкость проявляется и между людьми. Модель EEMM призывает практиков ACT выйти за пределы индивидуального уровня, включив в анализ и внутриличностные биофизиологические, и межличностные социокультурные процессы (например, в парах, рабочих группах, семьях, культурах). Относительная недооценка социальных и межличностных процессов - возможно, одна из главных слабостей традиционных протоколов ACT (Hayes et al., 2024). Однако эту ситуацию не сложно начать исправлять, поскольку каждый из процессов психологической гибкости можно расширить в социальную плоскость:
принятие → в сострадание,
разделение → в исследование взаимопонимания,
внимание → во внимание, разделяемое с другим,
«я-как-контекст» → в здоровую привязанность и взаимосвязь,
ценности → в общие ценности,
целенаправленные действия → в сотрудничество и совместные обязательства.
Такой подход упрощает интеграцию ACT с терапиями, фокусирующимися на межличностной сфере, такими как психодинамическая психотерапия или функционально-аналитическая психотерапия (FAP). Это уже успешно изучалось в исследованиях, однако модель психологической гибкости получает гораздо большую применимость, если расширяется с помощью EEMM. В рамках такого расширения открываются различные возможности. Например, современные психодинамические подходы подчёркивают важность понимания отношений клиента через трансферентный опыт терапевта и выявление устойчивых реляционных паттернов. Трансферентные реакции - это случаи, когда клиент бессознательно проецирует на терапевта эмоции, ожидания или отношения, ранее имевшие место с другими значимыми людьми. Например, клиент может обращаться с терапевтом так, как будто тот - его родитель, друг или партнёр. С точки зрения ACT терапевт может использовать трансферентные проявления как источник социальной информации, помогающей клиенту функционально проанализировать свои межличностные паттерны в сессии и в жизни (Hayes et al., 2024). Кроме того, трансфер может быть использован для идентификации, побуждения и подкрепления клинически значимых форм поведения, как это делается в FAP, но с целью продвижения клиента к ценностным действиям. Более того, терапевтические отношения могут стать ареной для непосредственного вмешательства на социальном уровне, когда терапевт моделирует и формирует адаптивные социальные реакции, что соответствует экспериенциальной природе ACT, но переносится с индивидуального на межличностный уровень. И как утверждает сам Хэйс, сохожие идеи, такие как ментализация в психодинамической традиции, тоже могут быть встроены в этот подход. - Экзистенциальное расширение: дело не только в избегании.
Яркий пример того, зачем требуется переход от традиционной модели гексафлекса к более интегративной модели, основанной на EEMM, - это тема привязанности. Под привязанностью здесь понимается цепляние за желания, стремления, эго, материальные вещи, отношения или конкретные исходы. Эта идея является центральной в буддийской мысли, но легко интегрируется в ACT. Некоторые исследователи утверждают, что избегание и привязанность - это две стороны одной медали, а значит, работа с избеганием автоматически охватывает и привязанность. Например, можно сказать, что привязанность к хорошему самочувствию - это на самом деле избегание потери хорошего самочувствия, а привязанность к вещам или отношениям - страх их утраты. Однако, несмотря на такую логическую правдоподобность, эмпирические данные не подтверждают их эквивалентность. Измерения непривязанности (nonattachment) демонстрируют, что это отдельный процесс, не сводящийся к избеганию или гибкости - они обычно направлены на работу с негативным опытом, тогда как привязанность связана с положительным. Более того, существует устойчивое эмпирическое подтверждение, что позитивные и негативные процессы не могут быть сведены друг к другу. В течение одного и того же часа, а иногда - и минуты, люди могут одновременно быть добрыми и самокритичными, вести себя и конструктивно, и деструктивно, заботиться о себе и вредить себе. Поэтому привязанность к положительному не равнозначна избеганию отрицательного. Исследования показывают, что непривязанность предсказывает развитие позитивного психического здоровья - сверх текущих уровней благополучи. Это говорит о том, что непривязанность можно измерять как процесс и отслеживать в ходе терапии. Клиенты, подверженные привязанности, часто цепляются за идеи, что жизнь всегда должна быть приятной, что рядом должны быть поддерживающие близкие, или что жизнь должна быть без сожалений и проблем. Движение к непривязанности проявляется, когда клиент перестаёт ментально цепляться или “требовать” эти обстоятельства. Практическое преимущество работы с привязанностью в том, что некоторые клиенты неохотно признают избегание, особенно если оно воспринимается как слабость или трусость - в зависимости от культурных норм и убеждений. Тогда обсуждение поведения через призму непривязанности может быть более приемлемым. Вместо того чтобы сказать, что человек избегает эмоций из страха, можно сказать, что он сильно привязан к исходу, который может быть недостижим. Также, обучая эмоциональной гибкости, терапевт может подчеркнуть, что эмоции слишком изменчивы м мимолётны, чтобы быть функциональными сигналами. Для некоторых клиентов такой фрейм может оказаться более эффективным. Действительно, процессы непривязанности и вмешательства на их основе можно встроить во все компоненты модели психологической гибкости, поскольку речь идёт о разновидности ригидности или недостатке здоровой вариативности. Нездоровое цепляние наблюдается не только в аффективной сфере (хотя там чаще всего), но и у клиентов, цепляющихся за идеи справедливости, превосходства, признания или идеальной жизни. Движение к непривязанности проявляется не только в снижении эмоциональных фиксаций, но и в отказе от нереалистичных ожиданий, коренящихся в требовании, чтобы мир соответствовал личной фантазии.
Таким образом ригидность - это не только страх боли, но и цепляние за приятное. Расширенная модель включает понятие непривязанности: способность позволять позитивному приходить и уходить, не требуя его удержания. Это форма зрелой гибкости, когда человек способен быть открытым жизни, не теряя центр тяжести.
Эти четыре расширения делают модель гибкости системой, способной к адаптации на всех уровнях - от мысли и чувства до отношений и мировоззрения.
3. Биопсихосоциальная гибкость: критерии успешного функционирования
Если классическая ACT говорила о "психологической" гибкости, то EEMM делает шаг дальше - к биопсихосоциальной системе. На каждом уровне действуют свои критерии отбора:
- на биофизиологическом уровне - здоровье, способность восстанавливаться, поддерживать баланс;
- на психологическом уровне - саморегуляция и устойчивые ценностно-ориентированные привычки;
- на социокультурном уровне - забота, сотрудничество и взаимная поддержка (Biglan, 2015).
Гибкость перестаёт быть "внутренним навыком" и превращается в экологию взаимодействий, где уровни влияют друг на друга. Эмоциональная открытость улучшает физиологическое восстановление, когнитивная гибкость - качество общения, а социальная поддержка - устойчивость нервной системы.
EEMM показывает: психическое здоровье - это не отсутствие симптомов, а успешное функционирование системы от тела до культуры.
4. Гибкость и базовые человеческие потребности
EEMM связывает гибкость с базовыми психологическими потребностями, используя Теорию самодетерминации (Ryan & Deci, 2000).
"Теория самодетерминации может быть связана с критериями отбора для измерений “Я”, мотивации и открытого поведения, если предположить, что эти измерения служат средствами удовлетворения трёх базовых потребностей - в принадлежности, автономии и компетентности"
(Hayes et al., 2022).
Гибкость - это способность удовлетворять свои потребности без разрушения контекста, в котором человек живёт. Она проявляется, когда мы можем оставаться связанными с другими (принадлежность), действовать по-своему (автономия) и чувствовать, что способны влиять на жизнь (компетентность).
Для остальных измерений EEMM предложены свои критерии отбора:
- для аффекта - стремление к переживанию;
- для когниции - к пониманию и когерентности;
- для внимания - к ориентации и осознанному фокусу.
Каждое измерение - способ системы искать баланс между изменением и сохранением.
5. Социокультурная гибкость: когда культура учится быть живой
Самое радикальное расширение модели касается социокультурного уровня. ACT всегда была терапией об отношениях, но EEMM показывает, что те же процессы гибкости действуют и между людьми.
"Тот же принцип можно распространить и на социокультурные измерения… “Чувствование без избегания и цепляния” может социально расширяться до сострадания, когерентность - до коммуникации и взаимопонимания, чувство “Я” - до надёжной привязанности и отношений, ориентация - до совместного внимания, смысл - до разделённого смысла, компетентность - до успешного сотрудничества"
(Hayes et al., 2022).
То, что внутри нас проявляется как принятие, на уровне культуры становится состраданием. Осознанность - взаимопониманием. Самость как контекст - привязанностью и доверием. Ценности - коллективным действием.
Культура может быть ригидной - поляризованной, избегающей различий, или гибкой - способной выдерживать противоречия и создавать новые формы сотрудничества. Гибкость - это социальная способность к адаптации. Она живёт в диалоге, эмпатии, совместном внимании и разделённом смысле.
6. Гибкость как экология выбора
Если применить эволюционную метафору, гибкость - это механизм отбора форм взаимодействия, поддерживающих жизнь.
"Если определять гибкость функционально, то целью всегда будет достижение ключевого критерия отбора для данного уровня посредством создания достаточной вариативности и контекстуальной осведомлённости"
(Hayes et al., 2022).
На уровне индивида - это умение замечать разные способы думать и чувствовать.
На уровне группы - способность сохранять диалог, когда мнения расходятся.
На уровне культуры - готовность менять правила взаимодействия, когда старые больше не работают.
Гибкость - это дыхание системы: вдох вариации, выдох отбора. Система остаётся живой, пока способна к изменению без потери формы, к устойчивости без застоя.
7. От личного навыка к культурной практике
Когда мы понимаем гибкость как многоуровневый процесс, меняется само представление о терапии. Терапия перестаёт быть "индивидуальным вмешательством" и становится социальной практикой, частью культурной эволюции. Каждый акт принятия, сострадания или сотрудничества - это вклад в контекст, где другие тоже могут действовать гибко.
Группы поддержки, сообщества практиков, терапевтические коллективы - это экосистемы гибкости, где индивидуальные изменения становятся общественными. Человек учится выдерживать неопределённость не только ради себя, но и ради связи с другими. Так постепенно формируется культура контекстуальности, где ценится не контроль, а участие, не правота, а взаимопонимание, не единообразие, а способность к согласованию различий.
"Расширенная модель гибкости представляет собой термин для всей процессуально-ориентированной модели, описанной в EEMM. Однако это не означает, что ACT как отдельный подход исчезнет или сольётся с PBT… EEMM создаст для них общее пространство сотрудничества и взаимного перевода" (Hayes et al., 2022).
Метамодель не устраняет различия между школами, а создаёт язык сотрудничества. ACT, FAP, DBT, MBCT, CFT - становятся диалектами одной науки, где гибкость понимается как универсальный принцип адаптации. Это шаг от конкуренции к кооперации, от иерархии к взаимопереводу, от фрагментации к системности. Расширенная модель гибкости стремится показать нам, что жить - значит адаптироваться, но не за счёт других уровней системы. Быть гибким - не значит быть бесформенным, а значит сохранять связь между частями. Между телом и сознанием, между личностью и сообществом, между внутренним и внешним. Гибкость - это искусство контекста. Она проявляется в том, как мы выдерживаем боль, как слушаем друг друга, как создаём пространство, где возможна жизнь. И следующий, финальный пост, продолжит и закончит эту линию. В нём мы соберём все уровни гибкости - биологический, психологический, социальный и культурный - в одну живую систему, где наука и жизнь становятся частями одного процесса.