Через расширенную эволюционную метамодель. Пост 8.
На пути к единой персонализированной науке человеческого совершенствования

Автор: Илья Радевич

Иногда кажется, что психология разрывается между крайностями. С одной стороны - наука, стремящаяся к строгим доказательствам, но теряющая контакт с человеческим опытом. С другой - терапевтическая практика, богатая живыми наблюдениями, но лишённая единого языка, на котором можно говорить о процессах изменений. Контекстуальная поведенческая наука (CBS) предлагает способ соединить эти два берега. В предыдущих постах мы прошли большой путь от ACT и её модели психологической гибкости - к Process-Based Therapy (PBT), от PBT - к Расширенной эволюционной метамодели (EEMM), от EEMM - к идиономическому повороту. Теперь все эти линии сходятся в одной точке - идее единой, персонализированной науки человеческого совершенствования.

"PBT и EEMM вместе создают основу для науки, в которой понимание человеческих процессов и их улучшение совпадают. Это шаг к персонализированной, процессно-ориентированной и эволюционно осмысленной психологии".
(Hayes at all. 2022)

1. Когда терапия становится эволюцией

ACT показывает нам, что страдание - не ошибка, а часть жизни. PBT развивает идею о том, что изменения происходят через процессы, а не диагнозы. EEMM структурирует нашу практику и утверждает, что те же принципы вариации, отбора и сохранения действуют во всех человеческих системах. Идиономика стремиться изменить наше мышление утверждая, что каждый человек - уникальная система, чьи закономерности нельзя усреднить. Всё это складывается в новую метатеорию: терапия - не просто вмешательство, а форма эволюции сознания и поведения.

"Эволюционный взгляд позволяет видеть психотерапию как контекст, в котором человеческие системы намеренно развиваются, порождая новые формы адаптации и смысла".
(Hayes at all. 2022)

Так “помощь” перестаёт быть исправлением и становится процессом отбора того, что поддерживает жизнь, связь, гибкость и сотрудничество. Наука, которая раньше измеряла, теперь учится сопровождать; терапевт, который раньше объяснял, теперь учится слушать. Эволюция перестаёт быть биологической метафорой и становится практикой - медленным, осознанным изменением систем в направлении, где больше контакта и меньше страха.

2. Персонализированная наука: не о человеке, а с человеком

Термин “персонализированная” часто звучит как маркетинговый лозунг, но в контекстуальной науке он имеет буквальный смысл. Это не “индивидуальный подбор метода”, а фундаментальная перестройка отношения между наукой и человеком.

"Персонализированная наука означает, что законы изменений выводятся из анализа конкретных индивидуальных систем и проверяются на уровне, релевантном для каждого человека".
(Hayes at all. 2022)

То есть не человек подгоняется под модель, а модель подстраивается под динамику человека. Так исследовательская и терапевтическая работа становятся не зеркальными, а совместными: клиент - не объект, а соавтор данных; терапевт - не эксперт, а участник эволюционного контекста. Это делает науку живой не метафорически, а буквально. В ней каждый случай - новый эксперимент, каждая история - уникальная гипотеза, каждое изменение - эмпирическое подтверждение того, что человек способен адаптироваться.

3. Что значит “человеческое совершенствование”

Выражение “human improvement”, которое Хэйс и коллеги используют в названии статьи (Hayes at all. 2022), может вызвать двусмысленные ассоциации - как будто речь идёт о “улучшении” человека, о неком идеале. Но смысл другой.

"Наука человеческого совершенствования не имеет отношения к моральному идеалу или социальной норме; она направлена на развитие процессов, которые делают человеческие системы более гибкими, адаптивными и жизнеспособными".
(Hayes at all. 2022)

Совершенствование здесь - это функциональное улучшение, повышение способности системы сохранять вариацию, контакт и смысл в изменчивой среде. Если ACT учила принимать боль, а PBT - понимать её функции, то эта новая наука учит использовать боль как часть развития. Человек становится не объектом “лечения”, а активным элементом эволюции - своим собственным учителем, исследователем и контекстом. В этом смысле “совершенствование” - не про “лучше”, а про “живее”. Наука, которая учится быть живой, ставит перед собой задачу не идеала, а устойчивости к неопределённости.

4. Наука как экология процессов

Контекстуальная поведенческая наука постепенно превращается в экологию изменений. Каждый процесс - это элемент экосистемы, где всё взаимосвязано. Когда изменяется один аспект (например, осознанность), перестраиваются эмоциональные реакции, мотивация, социальное взаимодействие. EEMM помогает видеть эти взаимосвязи, а идиономика - измерять их в реальном времени. Вместе они превращают психологию в науку, где можно наблюдать не только что изменилось, но и как именно это изменение развивалось.

"Переход от категориальных к процессным моделям открывает путь к интеграции данных на разных уровнях - от нейронного до культурного - в рамках одной функциональной системы".
(Hayes at all. 2022)

Это делает возможным то, о чём раньше можно было только мечтать: психология перестаёт быть “суммой теорий” и становится системой связей, где биологическое, социальное и субъективное описываются одними и теми же законами адаптации.

5. Этическое измерение науки

Когда наука перестаёт быть холодным наблюдателем и становится участником жизни, она неизбежно сталкивается с этическим вопросом: ради чего мы изучаем человека? Контекстуальный подход даёт на это ответ: ради того, чтобы уменьшить страдание и увеличить способность жить в соответствии с ценностями. Этика здесь не внешнее ограничение, а часть самой системы.

"В функциональном контекстуализме ценности неотделимы от целей науки: истина определяется успешностью действия, а успешность - степенью, с которой поведение способствует выживанию и процветанию живых систем".
(Hayes at all. 2022)

Это означает, что научная объективность возможна только через участие и ответственность. Наука о человеке не может быть “вне” человека, так же как терапия не может быть “над” клиентом. Обе происходят внутри живого контекста - в пространстве совместно создаваемого смысла и действия подобном контексте.

6. От анализа к участию

Когда мы говорим о единой персонализированной науке, мы говорим не о новой теории, а о новой форме присутствия. Исследователь, терапевт, клиент - все они включены в один и тот же процесс: наблюдать, пробовать, корректировать, учиться. Так, наука перестаёт быть инструментом контроля и превращается в форму осознанного участия в эволюции. Терапия становится практикой научного мышления: гипотезы, эксперименты, обратная связь, анализ - всё это присутствует, но с добавлением человеческого измерения - эмпатии, контекста и смысла.

"Единая наука человеческого совершенствования требует объединения эмпирического и личного: исследователь и исследуемый становятся частями одной системы, действующей по общим функциональным законам".
(Hayes at all. 2022)

Когда мы перестаём бояться включённости, мы становимся ближе к тому, что делаем. Именно это делает психологию снова человеческой - и снова наукой.

7. Наука как способ заботы

В контекстуальной философии есть глубокая идея: понимание - это форма заботы. Когда мы действительно понимаем, как работает страдание, мы перестаём его демонизировать. Когда мы видим, что избегание - это не слабость, а способ выжить, мы перестаём стыдить. Когда мы осознаём, что гибкость требует боли, мы перестаём искать лёгкие ответы. Так наука превращается в акт заботы: она не осуждает и не исправляет, а помогает системам становиться более жизнеспособными. Она перестаёт быть иерархией знаний и становится сетью связей. Именно поэтому Хэйс и коллеги говорят о науке совершенствования, а не “лечения”: человек - не объект коррекции, а пространство возможностей. А терапевт - не проводник истины, а соучастник в поиске того, что лучше помогает жить.

8. Вместо заключения: живое знание

Если в начале цикла мы говорили о “науке, которая учится быть живой”, то теперь ясно, что это не метафора, а направление развития всей психологии. Живое знание - это знание, которое само умеет меняться. Оно не боится контекста, ошибок, неопределённости. Оно создаётся не в лаборатории, а в жизни - между людьми, в диалоге, в действии.

"Контекстуальная поведенческая наука прокладывает путь к науке, которая одновременно эмпирична и человечна - науке, способной предсказывать и влиять на развитие живых систем без утраты их сложности".
(Hayes at all. 2022)

Так заканчивается этот путь - и начинается новый. ACT дала философию, PBT - инструменты, EEMM - структуру, идиономика - метод. Теперь их объединяет одно: желание понять, как жизнь учится жить. И, возможно, в этом и состоит суть человеческого совершенствования - в том, чтобы позволить науке быть не только точной, но и живой.

Источники

Hayes SC, Ciarrochi J, Hofmann SG, Chin F, & Sahdra B (2022). Evolving an idionomic approach to processes of change: Towards a unified personalized science of human improvement. Behaviour Research and Therapy, 156, Article 104155. https://doi.org/10.1016/j.brat.2022.104155 [PubMed: 35863243]

Ong, C. W., Ciarrochi, J., Hofmann, S. G., Karekla, M., & Hayes, S. C. (2024). Through the extended evolutionary meta-model, and what ACT found there: ACT as a process-based therapy. Journal of Contextual Behavioral Science, 32, 100734. https://doi.org/10.1016/j.jcbs.2024.100734